Россию в Афганистан пытаются затащить, в «восстановлении страны» поучаствовать. В 90-е так все радовались, что Советский Союз оттуда войска вывел!

С начала 2000-х его США с союзниками оккупируют. И уйти не могут, и оставаться бессмысленно — кому спихнуть на руки афганскую наркодемократию ищут.

Демократию они там строили? Ну, и построили. А страны как не было, так и нет. Зато наркопроизводство выросло на удивление. По отчётам ООН, из Афганистана на мировой рынок поступает 90% опиума и 80% героина. Афганистан установил монополию на этот рынок в 90-е, когда их производство в Юго-Восточной Азии, особенно в Мьянме, упало.

На сегодня большую часть мировых поставок опиума и героина обеспечивает граничащая с Кандагаром провинция Гильменд. С 2001 года площади маковых полей в Афганистане быстро росли, а все проекты, направленные на искоренение опиумного мака, рухнули. И это не говоря о марихуане, с которой там более, чем хорошо!

Похоже, что в 2020 году в Афганистане будет высокий урожай опиумного мака. Управление ООН по наркотикам и преступности оценило наркоэкономику Афганистана в 2018 году в круглую сумму: $ 1,2–2,2 млрд., что составляло от 6 до 11% ВВП Афганистана.

По оценкам организации, 6700 метрических тонн чистого опиума, произведенного в Афганистане в 2019 году, превысил лишь урожай 2017 года в 9140 метрических тонн. Роскошный бизнес! Причём около половины опиума производится в районах с повстанческой активностью, а остальное в подконтрольных правительству провинциях. «Талибан» облагает производителей налогами.

С крестьян, выращивающих опиум, берут 10%. Налоги платят лаборатории по переработке опиума в героин и торговцы-контрабандисты. Ежегодная доля талибов в наркоэкономике составляет от $ 100 до 400 млн. До 60% финансирования «Талибана» дают наркотики.

Руководство «Талибана» отрицает свою причастность к наркобизнесу, ссылаясь на запрет на выращивание мака, наложенный в 2000 году. Другая группировка боевиков, «Сеть Хаккани» прикрывает транзит наркотиков, которые идут через подконтрольные им территории, собирая налоги с контрабандистов.

Зато «Сеть Хаккани» вовлечена в бизнес по импорту химических веществ-прекурсоров, используемых для переработки опия, включая известь, соляную кислоту и уксусный ангидрид, прикрывая его официальной деятельностью: больницы и поликлиники, работающие в подконтрольных им зонах, ежегодно импортируют бóльшие объемы уксусного ангидрида, чем медучреждения могут использовать в течение десятилетий.

Похоже, у них с талибами существует соглашение о разделе сфер влияния в наркобизнесе. Попытки перехватить уксусный ангидрид, идущий в зоны, подконтрольные «Сети Хаккани», пресекаются Межведомственной разведкой Пакистана.

Наркомафия проникла и в коррумпированную правительственную элиту Афганистана. По данным Transparecy International, в Индексе восприятия коррупции Афганистан занял 173 место из 180.

Деньги от продажи наркотиков идут и на финансирование полевых командиров, которые часто выступают в роли правительственных чиновников, и на повстанцев, которые воюют с НАТО и правительством.

Обе стороны облагают налогом торговлю наркотиками, защищают поставки, управляют лабораториями по производству героина и организуют его производство, так что реальная борьба с наркоторговлей спровоцирует вспышку подрывной деятельности и передел сфер влияния в стране.

Афганские наркотики, между тем, помимо внутреннего рынка идут в Иран (что американцами только приветствуется), на рынки стран Центральной Азии и в Пакистан, в Россию и страны Евросоюза. В сами Штаты они почти не поступают.

Какое, по большому счёту, до афганского наркопроизводства дело Вашингтону? Вот они нас туда и затаскивают: завалы разгребать и, желательно, вместо них там завязнуть…