Когда мой брат вернулся с Чечни, он изменился. Из веселого остроумного парня, за два года, Димка превратился в хмурого мужика с проседью в черных волосах.
А еще он бросил курить. До армии и первой чеченской войны, Димка любил с отцом у печки посидеть, подымить. Взрослым себя чувствовал. Хотя было всего семнадцать...
Отец разрешил. Так и сказал: "Нечего по углам прятаться. Лучше при мне кури, чем кому-нибудь сарай, или хату спалишь".
И взгляд Димкин стал другим, каким-то цепким, пронзительным, что ли. Меня бывало оторопь брала, когда пыталась интересоваться - как там, на войне. Поднимет голову, зыркнет, а у меня сердце в пятки, ух...
На мои вопросы он почти всегда отвечал одно и то же: "Не надо Насть, не хочу вспоминать".
Он и возвращение-то свое не особо отмечал. Собрались всей семьей на кухне, Папа бутылку водки достал. Мама домашнего вина. Поговорили так, можно сказать, ни о чем. Брат больше расспрашивал - что в селе изменилось, кто как живет.
Папа охотно рассказывал. Сам же, темы Чечни не касался. Ему писем Димкиных хватило. Мама, та больше молчала, только иногда вставала со стула, подходила к сыну сзади и крепко обняв замирала, будто не до конца веря, что живой...
Постепенно Димка оживал, стал меньше хмуриться, иногда на его лице возникала улыбка, та самая, которую я запомнила в детстве, до того как он ушел в армию.
Он словно бы оттаивал. Ну, или прошлое его отпускало. А однажды, после очередной просьбы рассказать про Чечню, сказал: "Достала, Насть. Только одну историю, чтоб отвязалась. Договорились"?
Я естественно головой закивала, ерзая на стуле вся в предвкушении.
— Знаешь такое выражение, "Трое от одной спички не прикуривают"? — спросил брат. Я мотнула головой и Димка продолжил. — Потому что по первой вспышке, когда поджигает спичку и прикуривает первый, снайпер засекает позицию противника, по второй вспышке - когда раскуривает второй, он прицеливается с упреждением, на третью вспышку. И когда прикуривает третий, то он получает пулю от снайпера.
— А где про Чечню? — надулась я, чувствуя что брат просто водит меня за нос.
— Насть, я ведь там в армейской разведке был. Знаешь как страшно ночью по чеченским лесам лазать? У нас во взводе, половина курильщики, включая меня. А мы ж зеленые почти все, толком войны не знавшие, пацаны. Понимаешь? Мы как-то решили, что безопасно. Курить хотелось, жуть. Ночь. Лес. На и вот... Покурили... Потеряли бойца... А им мог бы быть я. Насть. Понимаешь? Я с тех пор курить зарекся, а мои товарищи, кто бросить не смог, курили потом в кулак.
— Зачем? — удивилась я.
— Что б огонек сигареты снайпер не увидел. Все. Хватит тебе историй.
Свежие комментарии