Наш колумнист - о нынешней цене «слова офицера» в соседней стране.

- Я вам даю слово офицера - мы не будем стрелять в свой народ, - убеждал меня в апреле украинский майор на мосту через речку под поселком Андреевка.

В тот день силы АТО выбили небольшую группу ополчения с высоты Карачун под Славянском. И попытались продвинуться ближе к непокорному городу. Но местные жители перекрыли железнодорожный переезд, подогнав по рельсам вагоны. И десантники деловито окапывались.

Майор был без маски и фразу «слово офицера» произнес проникновенно, словно на камеру. Впрочем, почему «словно». Его в тот момент снимал на видео мой напарник Дима Стешин. Десантник картинно ходил взад-вперед, повторяя, что огонь открывать не будет. И в город ни под каким предлогом входить не собирается.

Через неделю с Карачуна на спящий Славянск полетели первые снаряды. А на блокпосты с тогда еще безоружными ополченцами нападали те самые десантники на бэтээрах.

Тогда казалось, что майор - лишь исключение. Нельзя же так бросаться священными для каждого человека в погонах понятиями. Но потом выяснилось, что для нынешней украинской армии это норма. Сначала они дают слово офицера, что фуры с продовольствием на блокпостах задерживать не будут. Затем в том же Славянске случается гуманитарный ад. Обещают, что колонна с беженцами проедет беспрепятственно, ведь это дело чести. Офицерской. А затем на полях под Изварином и Рассыпным растут кладбища сожженных гражданских машин. Сожженных вместе с хозяевами.

Привыкнув к тому, что на этой войне слово офицера и офицерская честь для киевского воинства не более чем связка слов, я поначалу удивился видеорепортажу из аэропорта. Украинский капитан-десантник жмет руку Мотороле и благодарит за то, что тот позволил провести ротацию в донецком аэропорту. Поступок для нынешней незалежной очень сильный, мужской. И в здоровом обществе этот молодой офицер должен был стать героем. Ведь он вывел без потерь с позиций полсотни смертельно уставших от ежедневных боев бойцов. И без единого выстрела вернулся на эти позиции со свежим составом.

Но украинское общество заклеймило его «предателем». А он не нашел в себе мужества пойти против «диванного» большинства. «Спасибо» он, оказывается, не говорил, да и руку подавал не улыбаясь, а скрипя зубами. И вообще стоял под стволами аж 20 автоматов. Если бы не они - придушил бы ненавистного Моторолу. Вот только Моторола в отличие от него был не вооружен. И стояли за ополченцем не автоматчики, а сотрудники ОБСЕ. В угоду диктатуре толпы, которая властвует на Украине с майдана, капитан с офицерского уровня опустился до пацанского - «съехал с базара». Что, впрочем, характерно для нынешней украинской армии. Здесь не привыкли держать слово. Даже офицерское.

Александр КОЦ